Возможно ли легализовать гаражных производителей стройматериалов?
Недавно мы опубликовали статью, посвященную теневой, или, как ее сейчас принято называть, «гаражной» экономике в стройкомплексе. Речь в ней, в частности, шла о проблемах легализации миллионов незарегистрированных строителей, более половины которых являются гражданами постсоветских стран.
Сегодня мы продолжаем разговор. Тема — «гаражное» производство стройматериалов. Возможно ли в принципе легализовать тех, кто работает в этом сегменте?
Аллё, гараж!
Помимо стройки хватает «тени» и в производстве стройматериалов. Но назвать ее реальные объемы оказалось не под силу даже квалифицированным экспертам.
— В отличие от малоэтажки, здесь очень сложно посчитать объемы и дать общие цифры, — признает вице-президент НАМИКС Валерий Казейкин.
В каких секторах стройиндустрии больше всего «гаражной экономики»? По мнению аналитиков, прежде всего это производство тротуарной плитки (см. «Экспертное мнение»); краски и строительная химия в целом; некоторые виды кровельных материалов; контрафактные утеплители (ППС); изготовленные ручным способом различные строительные блоки; крепеж (гвозди и пр.) и, конечно, пиломатериалы. К слову, в отношении последних не все так просто.
— За последнее время здесь выстроена достаточно жесткая схема контроля, — отмечает генеральный директор Ассоциации деревянного домостроения Олег Панитков. — Да, явление, конечно, существует, но я вас уверяю, что там гораздо меньше серых материалов, чем, например, гастарбайтеров на серых стройках.
О каких пиломатериалах идет речь? В основном это доска необрезная, профилированный брус — то есть несушеные материалы, поступающие с так называемых черных лесопилок.
— Они идут главным образом на заборы, на опалубку и т.д., — пояснил глава АДД. — Но все равно их доля не превышает 20%, а то и меньше. Справедливости ради следует сказать, что шабашники активно используют и легальные материалы: например, «левого» клееного бруса на рынке практически не существует.
Как не существует и «гаражного» цемента: для его производства требуются огромные печи, напоминает Валерий Казейкин. Другое дело — контрафактный цемент, сделанный где-нибудь в Турции и реализуемый у нас без растаможки. Но это уже не относится к «гаражной» экономике.
Между прочим, контрафакт бывает и весьма высокого качества.
— У нас в области есть Борский стекольный завод, известный на весь мир, — приводит конкретный пример один из руководителей Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей Геннадий Хомутов. — Вокруг завода пара десятков малых предприятий, которые делают стекло — от фирменного не отличишь. Делают кустарным способом, но по технологиям завода — это обеспечивают специалисты, которых с этого же завода и сократили. Другие покупают «Газели» и возят это нелегальное стекло в Москву, Челябинск, Сибирь. Так у этих людей, знаю, — по три машины, дома строят. Это если говорить о масштабе…
Покупают, чтобы через год менять
Что касается тротуарной плитки, то, по оценкам президента Ассоциации «Производители мелкоштучных бетонных изделий» (АПМБИ) Александра Логвинова, сегодня «гаражное» производство этой продукции занимает порядка 40% в общем объеме рынка, и эта доля постепенно снижается.
— Сейчас уже большинство представителей бизнеса и муниципалитетов поняли, что нужно покупать качественную плитку, — рассказал «Строительству.RU» г-н Логвинов. — Но до конца стереотип все-таки не изжит. Люди покупают дешевую, некачественную, подпольно изготовленную плитку, мало задумываясь о том, что через уже год будут вынуждены ее менять.
Сколько это в деньгах — 40% рынка тротуарной плитки? Весь «белый» рынок тротуарной плитки в АПМБИ оценивают в 550 млн кв. м плитки, которую в России за год выпускают порядка трех десятков заводов. Если умножить этот объем на среднюю цену в 450 руб. за 1 кв. м, то получится порядка 247,5 млрд руб. — именно столько в денежном выражении достигают «белые» 60% рынка. Значит, серая 40-процентная доля рынка соответственно, составляет около 165 млрд руб.
И это — только один сегмент «гаражной» стройиндустрии.
Экспертное мнение
Лев АНТОНОВ, генеральный директор компании «Каменный век», производитель тротуарной плитки
Если вы поедете по любой загородной магистрали, то увидите, что почти на каждом перекрестке стоит какой-то стенд с плиткой. Эта плитка делается в соседнем гараже, без какой-либо юридической легализации, не по ГОСТу. На таком производстве, как правило, работают гастарбайтеры, чья регистрация в нашей стране тоже вызывает сомнения.
Вот это и есть настоящая подпольно-гаражная экономика. И объем ее настолько велик, что в частном секторе, в котором никто никаких нормативных документов не спрашивает, я полагаю, ее доля достигает 35—40%. У таких производителей есть преимущество: они находятся в шаговой доступности от коттеджных поселков, дач.
Это как китайский автомобиль: по форме и по цвету он похож на японский или европейский, а как поведет себя на дороге — это уже проблема его владельца. Мы же не знаем, например, какие красители используются для такой плитки? А если ребенок босыми ногами будет по ней бегать, как это отразится на его здоровье? Мне кажется, что это повод для родителей задуматься.
Нужно менять отношения потребителя. По большому счету, если бы у этих людей плитку не покупали, не пришлось бы с ними бороться, а их бизнес не существовал бы. Но такие производители пользуются технической неграмотностью людей.
На уровне государства сейчас прорабатывается вопрос о введении понятия фальсификата в промышленной отрасли. Потому что такая продукция — это прямой обман потребителя: ни качественными, ни эксплуатационными, ни экологическими характеристиками нормального продукта она не обладает. Кроме того, муссируется тема о введении вслед за цементом обязательной сертификации всей продукции стройиндустрии.
Записал Евгений ГОРЧАКОВ
Не доводить до революции
И очевидно, что в нынешних условиях для российской экономики, пытающейся выбраться из рецессии на фоне недорогой нефти, миллионы неучтенных работников, которые в случае выхода из теневого сектора начнут платить налоги, могли бы стать существенным источником пополнения госбюджета.
Как сообщает Bloomberg со ссылкой на двух участников недавнего Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам, на этом закрытом заседании, в котором участвовали министры, губернаторы, советники, Президент поставил задачу: продумать способ, который выведет подпольный бизнес из тени и мотивирует его участников легализовать свою деятельность.
При этом основной упор планируется сделать на улучшение условий для бизнеса, которые, по словам Владимира Путина, загоняют в подполье сами же государственные структуры. Неслучайно на встрече с Президентом губернатор Владимирской области Светлана Орлова пожаловалась на тиранию в отношении малого бизнеса, который, по ее словам, по-прежнему «кошмарят» правоохранительные и фискальные органы.
Однако действовать в отношении «гаражной» экономики следует весьма осторожно, поскольку все эти неучтенные работники кормят свои семьи, и перегибать здесь палку — смерти подобно. Если напортачить с «гаражами», будет революция, предупредила г-жа Орлова.
По словам чиновников, участвовавших в обсуждении этой проблемы, одной из самых популярных идей по выводу бизнеса из тени является предложение Минфина урезать подоходный налог, который работник платит с заработной платы.
Если снижение социального сбора будет сопровождаться увеличением налога на добавленную стоимость, то эти меры помогут властям собрать около 30% общего объема заработной платы, которую компании платят «в конверте», что, по оценке финансового ведомства, обходится государству в 2 трлн руб. утраченных налогов.
Осенью правительство намерено принять закон, по которому ряд категорий самозанятого населения освобождаются от всех налогов за исключением социальных выплат.
«Мы понимаем, что только налоговая служба выведет их из тени. Сейчас все автоматизируется, финансовая дисциплина растет. Думаю, через пару лет уходить от налогов будет очень сложно», — считает первый вице-премьер Игорь Шувалов.
Что ж, посмотрим, чем закончится очередная кампания по выводу из тени на свет.
Масштабы теневой экономики
По оценкам Росстата, объем теневой экономики в России составляет около 15—18% от ВВП и имеет устойчивую тенденцию к росту. Специалисты ВШЭ полагают, что в условиях развития кризиса доля неформального сектора может увеличиться до 20—22% от ВВП, что сравнимо с показателями такой европейской страны, как Греция (см. таблицу).
А если учесть, что Росстат не включает в свои оценки криминальную экономику (наркобизнес, незаконную торговлю оружием, проституцию, рэкет и пр.), главный экономист российского отдела Всемирного банка Кристоф Рюль и целый ряд других экспертов оценивают реальную долю нелегальной экономики РФ в 40—50% ВВП.
Если же говорить о целых континентах, то, по оценке специалистов Финансового университета при Правительстве РФ, масштабы теневой экономики в Европе в 2015 году составили 6,5—22,4% от ВВП, в США — 5,9%, в странах Латинской Америки — 40%, в Украине — 47% от ВВП.
Ведущие теневые сферы приложения труда — торговля, строительство, персональные услуги и сельское хозяйство, считает директор Центра трудовых исследований ВШЭ Владимир Гимпельсон. А руководитель Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ ВШЭ Георгий Остапкович в интервью нашему журналу назвал строительство главной теневой отраслью российской экономики (см. ниже).
Количество занятых в теневой экономике России на февраль 2015 года, согласно оценкам экспертов НИУ-ВШЭ и аппарата бизнес-омбудсмена Бориса Титова, составляло 17–18 млн человек, причем число этих людей увеличивается на 1,5— 2 млн в год. В реальности же, считает ряд аналитиков, их гораздо больше.
Социологические исследования, проведенные более чем в 20-ти субъектах РФ, показывают, что почти 12% российских граждан работают на теневом рынке. Это проведение работ и оказание услуг без заключения предусмотренных законом договоров, отсутствие налоговых и социальных перечислений в бюджеты различных уровней и внебюджетные фонды.
С учетом же тех, кто получает зарплаты в конвертах на официальной работе, теневая занятость может достигать 40% экономически активного населения нашей страны, считает старший научный сотрудник Центра социально-политического мониторинга ИПЭИ РАНХиГС Андрей Покида. За последний год уход в «черную» зарплату мог только возрасти, а теневая занятость будет ускоряться, полагает он.
По мнению Алексея Кудрина, в ближайшее время неизбежен рост налогов. Пока неясно, какая именно область подвергнется дополнительному налогообложению. Но в любом случае на первых этапах неизбежен уход «в тень» определенной части бизнеса: по расчетам аналитиков, это еще 5—10%.
Записки из подполья
А что думают сами участники рынка? По мнению нижегородского предпринимателя Геннадия Хомутова, искоренить подпольный кустарный бизнес попросту невозможно, «если только не сделать так, чтобы бизнес заплатил государству минимальную сумму и все от него отвязались. Может, лицензии какие-то ввести или патенты».
Такое предложение наверху обсуждается. Но что-то мне подсказывает, что сделать это будет, мягко говоря, непросто. Одними патентами с гаражных умельцев триллионы в казну не вернешь. Бизнес нужно развивать, холить его и пестовать. А вот с этим-то у нас как раз большие проблемы.
Нужны системные шаги по изменению экономики, а не политика в соответствии с поговоркой «с паршивой овцы хоть шерсти клок».
Вот конкретные цифры. Несмотря на то что по индексу легкости ведения бизнеса Всемирного Банка Doing Business Россия с 2013 года поднялась на 61 пункт и заняла в прошлом году 51-ю строку, получение разрешения на строительство у нас по-прежнему занимает почти 9 месяцев.
А согласно отчету Мирового экономического форума о глобальной конкурентоспособности за 2015—2016 годы, право собственности, юридическая независимость и уровень государственного регулирования в нашей стране оценивались ниже 100-й позиции из 140 стран.
А вы говорите, амнистия, патенты…
Почему в России высока доля теневой экономики
Одной из главных причин роста российской теневой экономики эксперты называют ситуацию «незавершенной либерализации», суть которой заключается в недостаточной реализации целого ряда экономических свобод, таких как свобода конкуренции, ценообразования и иных.
В число других факторов, способствующих развитию теневой экономики, аналитики включают несовершенство законодательства, коррупцию, высокие налоги, переструктуризацию сфер хозяйственной деятельности, кризис финансовой системы, незащищенность прав собственности, низкий уровень жизни населения, ориентацию на получение доходов любым путем, слабую работу правоохранительных структур по пресечению незаконной и криминальной экономической деятельности и т.д. Масштабированию теневой экономики способствует и большое количество санкций, введенных за последнее время в отношении российской экономики и ее субъектов.
Способствует росту теневого сектора и сокращение числа малых предприятий. Как пишет РБК, за последние два года прекратили работу 600 тыс. индивидуальных предпринимателей по всей стране (по итогам 2013 года, по данным Росстата, в России было 5,4 млн ИП). Еще 250—300 тыс. ИП могут сняться с регистрации при сохранении жесткой денежно-кредитной и фискальной политики, прогнозируют эксперты ВШЭ.
Эти опасения подтверждают результаты опроса 500 компаний из нескольких десятков регионов, проведенного «Опорой России». «По нашим данным, 28% малых и средних компаний уже прибегли к сокращению штата и зарплаты из-за кризиса», — сообщил руководитель центра экспертизы и аналитики проблем предпринимательства «Опоры» Иван Ефременков.
Наконец, еще одним толчком к формированию теневого сектора экономики стал низкий уровень доверия к государству.
— Что мы видим? Сначала серый бизнес за взятки одними чиновниками легализуется, а потом другие чиновники его ломают, как это, например, сегодня происходит с торговыми павильонами в Москве, — сказал «Строительству.RU» известный экономист Михаил Хазин.
То есть бизнес выходит в «свет», где и сгорает, как мотылек на дачной лампе. И о каком доверии властям и выходе из тени здесь можно говорить?
Философия неучастия
Философию тех, кто сознательно работает вне существующей экономической системы, хорошо выразил 36-летний Александр, который оставил военную карьеру и переехал в Подмосковье с Дальнего Востока. Он занимается укладкой плитки — и для него привлекательность работы в тени очевидна, пишет Bloomberg.
Проработав пять лет на заводе с зарплатой в 30 тыс. руб., Александр понял, что подработка на стороне приносит ему больше дохода. У него и его напарника (также бывшего военного, который занимается ремонтом сантехники) нестабильный заработок, но он составляет от 80 до 150 тыс. рублей.
Александр работает без рекламы: клиенты находят его по совету знакомых. Тем не менее, по его словам, заказы у него расписаны на три месяца вперед.
Бывший офицер не считает привлекательной систему, от которой так мало отдачи: «К черту пенсию! — по-военному рубанул он правду-матку. — Моя жена работает в школе, и у нее пенсия будет две копейки».
Так вот, пока таких, как Александр, в нашей стране миллионы, а рядовой налогоплательщик продолжает нищать, ничего у чиновников не выйдет. Как ни старайся.
Андрей ЧЕРНАКОВ
Уровень теневой экономики стран по отношению к ВВП в 2015 г. (в процентном соотношении)
Источник: Финансовый университет при Правительстве РФ
Георгий Остапкович: Подсчитать убытки от теневой экономики невозможно в принципе
На вопросы журнала отвечает руководитель Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Георгий Остапкович
— Георгий Владимирович, в сфере неформальной или «гаражной» экономики сегодня работает порядка 18—20 млн российских граждан. Как Вы ее оцениваете?
— Это та экономика, которая уходит от статистических и налоговых наблюдений. Оценить ее с точки зрения добавленной стоимости, то есть по отношению к ВВП, достаточно трудно, особенно в строительстве.
Росстат оценивает объем всей неформальной экономики РФ примерно в 15—18%. И строительство здесь — самый крупный сегмент. По моим оценкам, неформальная стройка сегодня превосходит даже теневую торговлю.
Ведь в строительстве гораздо проще схимичить и своровать, чем в той же промышленности. Грубо говоря, ты налил бетона на космодроме чуть меньше, чем нужно, или сузил МКАД на несколько сантиметров — и заработал миллиарды рублей. При этом к вам на стройку могут прийти хоть тысяча проверяющих — и они ничего не найдут, если вы потрудились это хорошо спрятать.
А вот производство стройматериалов гораздо проще контролировать и проверить, чем ту же стройку, поскольку здесь все измеряется тоннами, килограммами и квадратными метрами. Поэтому я не верю в какие-то гигантские цифры серой экономики в сегменте производства стройматериалов.
То, что в гаражах делают стройматериалы, это известно. Но в общем объеме производства стройиндустрии «гаражная» доля едва ли занимает больше нескольких процентов. Основной объем стройматериалов все-таки делают крупные, часто градообразующие промышленные предприятия, где заниматься приписками сегодня очень сложно: никто не хочет попасть под статью и сесть в тюрьму.
Да, здесь могут схимичить с оформлением заказов, с наймом сотрудников или с договорами, но не с самими объемами продукции.
— А как вам цифра в 40% «серой» продукции от всего производства тротуарной плитки?
— Я в это не верю. Послушайте, ну не могут никакие гаражники выпускать такой объем продукции, востребованной на федеральном и муниципальном уровне.
— Возможно ли подсчитать убытки государства от теневой экономики в целом?
— Смотрите, Росстат оценивает теневую экономику в 15—18%. Наш ВВП, как известно, составляет около 80 трлн руб. в год. Возьмем нижний предел доли серой экономики в 15%.
Получается, что у нас порядка 10 трлн руб. продукции и услуг в денежном выражении создается в неформальном секторе, куда входит не только производство, но и сфера любых услуг, создающих добавленную продукцию, включая нелегальную медицину, ветеринаров, репетиторов, парикмахеров и пр.
— Значит, эти 10 трлн руб. и можно назвать прямыми потерями государства?
— Не спешите, давайте разберемся. Да, люди, создавшие и заработавшие эти 10 трлн в неформальной экономике, уходят от налогов. А дальше что происходит? Они начинают вновь запускать эти потерянные для госказны деньги в легальную экономику посредством своего потребительского спроса.
Ведь они покупают автомобили, квартиры, одежду, еду и другие товары и услуги, лечат своих родителей и учат своих детей, ходят в спортзал и кино и пр. То есть, будучи потребителями, они частично возвращают эти деньги в российскую экономику.
Понимаете, это очень сложный экономический процесс. И в тех условиях, когда мы загнали нашим чудесным предпринимательским климатом всех этих людей в тень, то есть сами не даем им выйти на свет, — так пусть они и работают в своих гаражах, пока экономика не стабилизировалась. Не надо их трогать!
Они кормят свои семьи, повышая собственные реально располагаемые доходы. Пусть полулегально и полулигитимно, но все-таки они участвуют в расширении общего потребительского спроса.
И если сейчас всех этих людей, грубо говоря, арестовать и прижать, то толку не будет — наоборот, будет только падение экономики.
— Значит, просчитать прямые убытки государства от «гаражной» экономики нельзя в принципе?
— Да, это практически невозможно: такие расчеты нигде в мире никогда не делались. Мне это даже устно оценить трудно, хотя я люблю всякого рода цифирь.
И потом, знаете, нельзя все мерить исключительно деньгами. Вы можете назвать тот или иной аспект убытками для государства, а с другой стороны это будет фактором повышения уровня и качества жизни населения.
Если у миллионов семей, где родители работают в «гаражной» экономике, повышается качество жизни, растет уровень образования и доступность медицинских услуг, то как можно говорить, что у государства тем самым пропадают какие-то деньги? Раз государство не может обеспечить этим людям приемлемый уровень жизни и степень достатка, то слава богу, что есть такой механизм, с помощью которого они этого достигают.
Хотя, конечно, какое уж тут «слава богу»!.. В нормальной, цивилизованной экономике это горе и неприятность.
Но пока мы не встали на рельсы экономически развитой страны, лучше оставить всех этих людей в покое.
Беседу вел Андрей ЧЕРНАКОВ