О том, как сегодня поставлено сельское строительство — интервью с Сергеем Анатольевичем Мытаревым, Президентом общероссийского межотраслевого объединения работодателей «Союз сельских строителей России».
— Сергей Анатольевич, расскажите, как сейчас в условиях декларируемого развития сельскохозяйственной отрасли движется сельскохозяйственное строительство?
В советское время на развитие АПК выделялось до 20% ВВП, сельское строительство регулировала целая система: это и министерство сельского строительства, которое строило в совхозах, и Росколхозобъединение, занимавшееся строительством в колхозах — я уже не говорю про другие ведомства, которые оказывали содействие агропромышленному комплексу. Но и тогда всех мощностей не хватало — что уж говорить про сегодняшний день, когда после реформы девяностых годов мы сменили градообразующие предприятия в лице совхозов, колхозов, на новую форму собственности – фермеров, индивидуальных предпринимателей.
— Но ведь существуют огромные холдинги, и вообще мы позиционируем себя как крупнейшего экспортера…
Мясо говядины как импортировали на 40%, так и импортируем — и никогда, наверное, уже не вылезем. Что отправляем на экспорт? Зерно. Проще некуда. Посеял, собрал, отдал по хорошей цене. Хорошая погода сработала — в прибыль, плохая была погода — в убыток. Зерноуборочная техника усовершенствовалось, сейчас всё проще — а что касается животноводства, вот здесь проблема. Это генетика, это поголовье, это целая наука, которой нужно серьезно заниматься.
Да действительно, по мясу птицы и по свинине мы вышли на уровень 90% самообеспечения. Но если проанализировать, птица и свинина — это продукт, который предполагает быстрое выращивание в течение года, это не животноводство, это не молочная продукция, которая гораздо затратнее, ведь из теленка дойную корову — надо еще постараться…
Если говорить в целом по стране, ситуация такова — 6% сельского населения задействовано в рамках агропромышленного производства, остальные сидят без работы. Напрашивается вопрос, а что же делать? В советское время в каждом селе, вне зависимости от климатических, почвенных условий, развивалось какое-то направление. Молочная ферма или небольшая мастерская — в результате молодежь оставались в колхозе на родной земле и имела работу.
Надо было улучшать условия работы и проживания, но уклон нашей реформы был в сторону приватизации колхозов с растаскиванием имущества на паи. В Белоруссии же этого не сделали, там колхозы поменяли название, но суть свою сохранили как градообразующие предприятия на селе. Там государство регулирует эти дела — а у нас нет, поэтому, естественно, за 25 лет деревня умерла.
А ведь у нас в каждом районном центре было по две передвижных механизированных колонны строителей. Было свое производство материалов, пилорама, в каждом хозяйстве был кирпичный мини-завод. Где лесные территории — первичная переработка лесопиломатериалов, где нет лесов — нерудные материалы, мелкоштучная продукция. Это дополнительные рабочие места, логистическая доступность, это экономия. А сегодня приедешь в село — нет тех стройдворов, где раньше работали семейные подряды сельских строителей.
— Что же, государство совсем ничего не делает?
— Была программа устойчивого развития сельских территорий, «Социальное развитие села с 2003 по 2008 гг.». Она предусматривала льготное субсидирование жилья — на 40% из федерального и на 30% из регионального бюджетов — для некоторых категорий граждан. Но этой программы, как федеральной, больше нет. Осталось лишь жилье по субсидиям для молодых специалистов в рамках подпрограммы развития сельского хозяйства.
Государство понимает важность направлений импортозамещения, поэтому возмещает до 30% затрат на строительство теплиц и животноводческих комплексов. Предусматривается льготный кредит под 5% на открытие этих объектов. Но объем кредитования, опять же, мизерный: доходило до того, что в апреле конкурс объявляли, а к концу месяца все лимиты уже были исчерпаны.
Выдаются гранты на строительство животноводческих ферм на 24, на 50, на 100 голов скота. Есть и другие меры поддержки для животноводческих семейных ферм. Плюс, на развитие сельскохозяйственной кооперации на всю страну в 2015-ом году было выделено 400 млн. рублей. Сейчас полтора миллиарда, при 80 субъектах – это ни о чем. Нужно, минимум, 10 млрд. Если говорить о жилищном строительстве, то по программе ФЦП «Устойчивое развитие сельских территорий» по линии Минсельхоза, которая охватывает 4% сельских поселений, водится 400-500 тыс. кв.м. в год, когда сельское население 37 млн. жителей.
Указ Президента определяет улучшение жилищных условий не менее, чем для пяти млн. семей ежегодно — это должно касаться и села. А у нас Минстрой подготовил национальный проект «Жилье и городская среда», там четыре направления и ни одно селу не подходит. Ипотека, которая здесь не будет пользоваться спросом, пока сохраняются существующие ставки, поскольку средняя стоимость сельского кв.м. – 37 тыс., средняя на селе зарплата – 25 тыс. Говорят о каких-то ценных бумагах, какие ценные бумаги на селе?!
— А что предлагаете вы?
На селе нужен отдельный экономический механизм, который был бы востребован с учетом доходной части селян. Мы подготовили проект «Мой дом. Доступное комфортное жилье для сельских территорий». Наш проект основан на кооперации.
Япония, Канада, Америка, Израиль – везде кооперация развита. В одиночку фермер решить свою проблему не может. Например, в рамках района нужно куда-то сдавать свой урожай. Поэтому пшеницу фермер везет на чужой элеватор, где монополисты срезают у него до 40% цены. Другое дело, когда сами фермеры в рамках кооперации построят себе мини-элеватор на 10.000 тонн при поддержке государства в виде предоставленных грантов на развитие сельхозкооперации.
Во всех странах существует господдержка кооперации на возвратной основе. Если и у нас она заработает, тогда строители на селе будут востребованы. Проектными предприятиями Союза разработаны комплексы для хранения зерна, овощей, на строительство миниживотноводческих ферм — но они не строятся, потому что сегодня льготами пользуются единицы.
Итак, на конкретной территории создается некомерческая структура в виде обслуживающего кооператива, который формирует паевой фонд и берет на себя обязанности построить не только жилье, но и инфраструктуру. Далее, если потребуется – строительство объектов сельхозназначения. Наша модель предусматривает наличие в составе кооператива как физических, так и юридических лиц. Причем, физики — это лишь ассоциированные члены на этапе строительства. В формирование этой модели участвует государство в лице органов исполнительной власти, как ассоциированных членов.
Кооператив берет на себя функции заказчика и застройщика. Привлеченные бюджетные средства направляются на строительство дорог, инженерных коммуникаций, а также жилья для граждан, которые являются членами кооператива на период строительства. Стоимость жилья при этом не должна быть дороже 9 тыс. рублей за кв. метр.
Кроме того, сегодня каждый гражданин в соответствии с нормами Лесного кодекса имеет право на заготовку леса для строительства своего дома. На 2017 г. по статистике этим правом воспользовались всего 1,5% населения, по разным причинам — однако гражданин может заключить с кооперативом договор на заготовку, переработку леса и строительство дома.
70% стоимости дома обеспечивает лесная квота. И в Сибири, и в Подмосковье на улучшение жилищных условий предусмотрена квота на 150-170 кубов древесины. Но для постройки дома в 70 кв. метров достаточно 40 кубов чистого пиломатериала. А вопросы логистики и другие затраты на строительство компенсируются по взаиморасчету: от 150 кубов непосредственно на строительство остается 90.
На оставшиеся 30% стоимости дома мы также предусмотрели ипотечно-накопительный продукт, в пределах 400-500 тыс. рублей и под минимальную процентную ставку. Как в Белгородской области, там для селян выдают под 5%. Мы можем привлекать в кооператив инвесторов. Собрал хороший урожай, есть миллион — зачем нести в банк? Да я лучше вложу деньги на счет кооператива, а по истечении срока строительства получу 8,5% годовых.
В Оренбургской области есть программа «Сельский дом». Дают под 2,2%, правда, только на голую коробку — но и то хорошо, селянин находит потом возможность профинансироваться. Так они даже по такой программе более 2 тыс. домов в год строят. А в других регионах и этой схемы нет. Мы предложили эту модель Минсельхозу – спасибо, говорят, мы вам не мешаем, внедряйте. Причем здесь мешаете?! Мы общественная структура, чтобы люди поверили в этот организационный механизм, нужно, чтобы участие в нем принимало государство.
На губернаторов у меня выхода пока нет — поскольку Минстрой хоть и одобрил нашу инициативу на Президиуме Общественного совета, но как отраслевой проект в Правительство не представил. Дело уводят в сторону, не стесняюсь, говорю, как оно есть. Помню слова Степашина: «Вы этот проект в коридорах минстроя не похороните». Сейчас министр новый — но замы-то старые, дал поручения, а движения нет.
Наш проект касается не только 37 млн селян, но и жителей малых городов, райцентров, там ведь тоже ничего не строится. А ведь все это вместе — 70 млн граждан, неучаствующих в федеральных проектах по жилищному строительству. Потому что принимают национальную программу «Жилье и городская среда» — сельской среды, получается, и нет.
Система должна быть подотчетна попечительскому совету, в котором будут заседать представители исполнительной власти. Ежеквартальный контроль, нигде никаких обманутых дольщиков, все чисто. Орган избирается демократическим образом. Начинаешь рассказывать обычным людям – нормально воспринимают, а тот, кто только карман набить хочет – нос воротит, видит, что нет для него здесь никаких возможностей.
Наша программа уже предусматривает 1,2 трлн рублей частных инвестиций до 2025 г., это и есть те 9 тыс. за кв.м или улучшение жилищных условий для 12-15% семей, проживающих на сельских территориях. Участвуя в таких агропромышленных форумах, как «Золотая осень», я вижу — частный бизнес поднимается с мест, крупные деятели сельского хозяйства, главы сельскохозяйственных движений говорят, дайте организационную структуру, чтобы мы могли участвовать в развитии территорий. Но никому, похоже, ничего не надо.
— Какие дальнейшие шаги вы собираетесь предпринять?
Я связывался с регионами – Вологодская область, Рязанская — поработал с замгубернаторами, но сами они инициативу не проявили и до губернатора не довели. Сделают только когда спустят сверху. Это ж надо заниматься, подобрать людей, провести организационные мероприятия, пригласить товаропроизводителей. А зачем? У них другие дела, много…
С Якушевым я уже встретился, Степашин нас поддерживает. Проект будет рассматривать ближайший президиум. Теперь задача — довести до Мутко, вице-премьера, отвечающего за развитие территорий, – и встретиться с ним. А потом доложить первому лицу в государстве.
Беседовал Петр Ларин